Знать и помнить [Диалог историка с читателем] - Александр Михайлович Самсонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые говорят, что под руководством Сталина мы выиграли войну. Я считаю, что под руководством Сталина мы чуть не проиграли ее. Гитлер, утверждая план «Барбаросса», говорил, что старые опытные кадры, которые в случае войны могли бы возглавить фронты и армии, у русских уничтожены, новые еще не выросли: сейчас, мол, самый благоприятный момент для нападения на Советский Союз. 75 процентов высшего командного состава — от комбрига до маршала — до войны не дожили.[56]
Сталин нанес нашей стране и международному коммунистическому движению такой вред, что потребуется не одна сотня лет, чтобы отмыть эту грязь.
30 марта 1987 г.
И. С. Федько, член КПСС с 1944 года, ветеран Вооруженных Сил СССР, ветеран труда, г. Орск Оренбургской обл. Двух мнений быть не может
До начала войны я служил в приграничном гарнизоне г. Дубно. В конце 1940 года гарнизон состоял из одного гаубичного полка да роты ВНОС.[57] За каких-нибудь три месяца до начала войны гарнизон был увеличен в четыре-пять раз. В полной боевой готовности была одна стрелковая дивизия, три полка и вспомогательные части: батальон связи, зенитно-артиллерийский дивизион. Кроме того, были развернуты части ПВО (истребительный авиационный полк). Рота ВНОС первой обнаружила нарушение границы германскими самолетами и танками, и ее наблюдательные посты, расположенные на границе, оповестили по схеме все части гарнизона. Зенитная артиллерия открыла огонь по первым самолетам противника. Истребительная авиация в воздух была поднята вовремя. Дивизия и гаубичный полк в течение 3―5 часов заняли оборонительные рубежи. День 22 июня для гарнизонов Дубно, Бродов, Луцка, Ровно не был паническим. Но сражение в последующие дни было не в нашу пользу.
В. И. Ленин учил: побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы, больше выдержки в народной толще. Для успеха наступающие войска должны иметь двойное, а то и тройное превосходство. Немцы же имели превосходство тройное — пятикратное. Но успех — это еще не выигрыш войны. Это — временное явление. Главным же является создание резервов в тылу, умение их использовать и т. д. Нам не хватило для подготовки к войне года-полутора. Новое оружие, необходимость которого подсказала война в Испании, в больших количествах стало поступать на фронт лишь в середине 1942 года.
О том, что у нас мало исторических книг, которые бы играли воспитательную роль, я с академиком Самсоновым согласен. Но и мимо другого пройти нельзя. У нас почти все командующие фронтами, за исключением Говорова, Тимошенко и Малиновского, в конце 60 — начале 70-х годов написали мемуары. Выпущены они были одноразовым тиражом, что явно недостаточно. Эти мемуары в наших библиотеках давно истрепались. И в настоящее время их днем с огнем не найдешь. А они ох как нужны! И для молодежи, и для воинов.
Мое поколение родилось при Ленине, выросло при Сталине. Стояли и будем стоять за правое дело Сталина. Сталина надо не оплевывать, а изучать. Золотое зерно брать на вооружение, ошибки отсеять. Таково мое мнение о Сталине, и другого быть не может.
31 марта 1987 г.
И. Г. Афанасьев, д. Кукшлиды Марийской АССР. Я помню Клауса Барбье
В беседе с академиком А. М. Самсоновым сказано: «Попасть в плен считалось позорным, и ко всем, кто там побывал, относились с большим подозрением». Все это правдиво, все это так. И мне пришлось испытать порядочно: и плен, и последствия после плена, когда вернулся на Родину.
28 августа 1942 года под Сталинградом наша часть попала в окружение. Мы оказались в плену. Нас, пленных, немцы погнали на Дон, погрузили на баржи и через несколько дней выгрузили в Ростове-на-Дону. Потом Польша, Германия и, наконец, Франция, город Ним, концлагерь для военнопленных.
Однажды, несколько лет тому назад, по телевизору показывали рожу лионского палача Клауса Барбье. Я в эту рожу всмотрелся повнимательнее, и во мне всколыхнулись воспоминания более чем 40-летней давности. И было от чего! Я и мой товарищ и друг по плену Московкин (уроженец пос. Юрино Марийской АССР) пытались бежать из концлагеря. В Лионе на железнодорожном вокзале нас задержали гестаповцы. Но Московкин под предлогом «сходить в туалет» опять сбежал. За ним бросились в погоню. Московкина потом я не видел и даже не знаю до сих пор, жив ли он или погиб тогда же в Лионе. Ко мне подошел офицер-француз в форме гестаповца. Он тыкал дулом пистолета мне в лицо и допрашивал через переводчика, кто организовал побег. Орал на меня, угрожал пристрелить на месте. Прикончить не прикончили, но в карцер посадили. Морили голодом и не давали воды. Через неделю нас, пленных, отправили в Италию. Это, пожалуй, спасло меня от расстрела. Вот каким образом мне пришлось познакомиться с лионским палачом Клаусом Барбье… Глубоко волнует меня и судьба моей воинской части. Сумела она вырваться из окружения или ее разгромили?
31 марта 1987 г.
Павел Кочегин, писатель, почетный гражданин г. Куртамыша Курганской обл. Мертвые сраму не имут
Всю войну за обложкой партбилета у меня хранился маленький красный флажок с фотографией Ленина и Сталина (подаренный мне каким-то ребенком, когда я выходил с Красной площади после первомайского парада 1941 года) и вырезка из газеты с речью И. В. Сталина на предвыборном собрании избирателей 11 декабря 1937 года; по бортам моего истребителя были начертаны слова: «За Родину! За Сталина!» Уже по одному этому в своих суждениях о роли Сталина в войне я опасаюсь впасть в субъективизм.
Да, начало войны и лето 1942 года из-за просчетов товарища Сталина (да только ли его одного!) были для нас неудачными, трудными. Но ведь Кутузов сдал Москву Наполеону, а Сталин не сдал столицу Гитлеру…
Волею судьбы в период битвы за Москву я находился в столице. Утром 14 октября Совинформбюро передало, что положение наших войск на подступах к Москве ухудшилось, немцам удалось прорвать фронт. Москва превратилась в буквальном смысле в муравейник. Станции метро были закрыты, трамваи, автобусы и троллейбусы встали, и москвичи засновали по улицам, как муравьи. Начался демонтаж заводов и фабрик, появились случаи мародерства и паники. И вот в такой обстановке 17 октября по радио выступили секретарь МК ВКП(б) тов. Щербаков и председатель Моссовета тов. Пронин. Обрисовав сложную обстановку, они рассказали о мерах, принимаемых Моссоветом
